«Экватор обезьян»
Небо было красным,
Звезды свет украли
Прошлое – напрасно
Мы к столу позвали.
Ночь в окно стучится,
Нищенка с клюкой,
Я дам напиться
Всей своей душой.
А, потом, столетья
Я к себе впущу.
Дом они приметят,
Я им все прощу.
Что грядет – опасно,
Нас уж нет на свете,
По ступеням красным
В небо входят дети.
Мне ночь готовит черный трон
И лунный луч – моя корона.
Меня преследует картон
Гримасой пьяного гиббона.
И он следит за мной, глупец,
И дарит лишь попытки к бегству.
Кто я – король или беглец,
Отрава, снадобье иль средство.
Не вижу в сердце тишины,
Но революция – невеста
Мне дарит плоть своей борьбы
Путем агонии и мести.
Я презираю сон веков,
К чему идиллия и благо,
Я на все деньги дураков
Куплю еще себе бумаги.
И пусть картон меня простит
Что я меняю смех на волю,
Кто сердцем небо победит,
Тот черный трон себе присвоит.
Основные мотивы
Любая жизнь – души отсидка.
Любая ночь – побег ко сну.
Судьба – не радость и не пытка
На моем дальнем берегу.
Пускай судьба моя – не злато,
И славы пусть она не даст.
Пускай не буду я богатым,
Меня рассудок
не продаст.
И только кончится заданье
Мы распрощаемся с судьбой,
Ее повадки, словно тайны,
Я приручу своей душой.
Весь мир пойдет привычным ходом
И уксус выйдет на вино,
Чтоб молодело с каждым годом
Души прозрачное пятно.
Ожиданье
– бесплотный кошмар,
Я
Сансару опять оседлаю
И
стеку в мир колес не спеша,
Словно
ос золотистая стая.
Где
ашуры растят зеркала
И
идамы звезду протирают,
Духов
бледных иная толпа
С
каждым прибывшим тихо играет.
И
не чувствуя предков закон,
Я
не вижу того, кто со мною.
Мертвой
радуги радостный звон
Мне
чертоги придатков откроет.
Их
природу, как мавкину лесть
Я
познаю, судьбу отвергая,
Где
мечты инородная весть
В
красный космос, как сокол влетает.
* * *
Я
смеялся над жизнью,
Я
смеялся, как мог.
Время
– долгая тризна
Долгих
лет и дорог.
Что
оставил – не свято,
Смех
сильнее наград,
Я
смеялся богато,
Лишь
прожил наугад.
Имеет
ветер тысячи имен,
Колышет
ветер тысячи знамен,
И
вертит ветер колесо судьбы,
Где
мы лишь спицы: я и ты.
Не
знает ветер наши имена,
Лжецу
– признанье, а борцу – тюрьма,
И
тот себя теряет, кто найдет
Внутри
души имен обратный ход.
Они
ложатся колеей колес,
Как
отраженья нам неясных звезд,
Любую
боль реально истерпеть,
Возможно,
ли судьбу преодолеть.
Не
скажет ветер с тысячей имен
Кем
установлен нам такой закон,
Под
скрип колес, на непонятный след
Ложатся
ровно – наша тьма и свет.
В
любом дыханье – медленная смерть,
И
разума игра – как чья-то круговерть.
И
небо красное, как крылья за спиной,
Сорвут
навечно с наших душ покой.
И
все сойдется к имени тому
И
это имя я себе возьму,
И
не замечу жизни суеты
Я
стану частью вечной пустоты.
Лишится
ветер тысячи имен,
Исчезнут
в бездне тысяча знамен,
И
все колеса будут не важны,
Ведь
пустота не терпит маяты.
Я
вновь восстал от прежних мук
В
безмолвный час зари цветущей,
И
сердца телеграфный стук
Во
мне гудел набатом злющим.
Пусть
ветер кармы все возьмет,
Набат
– мучительней рожденья,
Душе
настанет свой черед
Принять
игру предназначенья.
И
ничего потом не в счет,
Ведь
кто теряет – тот находит
Свой
дух средь страсти и невзгод
Как
только смерть его уводит.
Но
только явь заменит сон,
Мы
вновь свободны – смерти птицы
И в
каждой области сторон
Мы
ветру дарим свои лица.
Змеиная
ночь наступает,
Меня
от вина – не спасет.
Я с
жизнью хвостато играю
Не
помню, который уж год.
На
памяти – старая рана,
Но
память – надежный обман.
Вечерний
звонок из Пхеньяна –
Ну,
как поживаешь, Логран? –
Су-джок
мне уже не подмога,
Пришлите
мне новых идей,
Я
знаю – опасна дорога,
Дорога
далеких людей.
Мы
скоро к тебе вылетаем –
Я
слышу их узкий ответ –
Ночь
разума шкуру снимает,
Везем
мы лекарство от бед.
Иголки
подружатся с кожей
И
травы придут в твои сны,
Что
может быть правды дороже,
Когда
ты с невзгодой на «ты». –
Лекарство
любое – измена,
Я
верю врачам, как судьбе,
Пусть
будут исколоты вены,
Лечение
в тягость борьбе.
У
трусости хвост отрубаю.
Cпасибо врачам за их месть,
Всем
нам, кто в себе умирает
Свобода
дороже, чем лесть.
Синий вечер стучится в окошко,
Бродит осень тихонько в саду,
И на тьмою застланную стежку
С сонных лип упадет по листу.
Я как лист, упаду и затихну,
Перед взором ползучей луны,
И на фоне осеннем возникну
Гибкой тенью с другой стороны.
Разомкну жизни тесные узы
Вслед за осенью робко пойду
И дерев многорукие музы
Нежно тронут меня по плечу.
Сахарный ветер
То, что прожито – не в радость
Ты веришь грядущему сну.
И ветер рассветную сладость
Подносит к тебе лишь одну.
И сон этот, знаю, так сладок
Он хочет о многом сказать,
Ему утешений не надо,
Он сам утешениям мать.
И даль предрассветная тонет
В кисельной тумановой мгле,
А ветер все сладость приносит
На нежной и мягкой волне.
Ты вспомнишь – велика истома
Не только во сне – все зовет
Навстречу виденью златому,
Что с ветром лишь сладким идет.
Вдогонку за Кину Ривзом.
Мой сон бежит, как мячик,
Миров иных разгадчик,
Душа над Хаосом плывет,
В теченьи звездных вод.
В душе свои миры,
И средь миров следы,
Они, как солнца бриз,
Отец их – Кину Ривз.
Он средь миров гулял,
Наверно он не знал,
Что Матрица – кино,
Что Матрица – ничто.
Но он не верит в боль,
Меняет жизнь на роль,
И встреча лишь случайность
Я сам бегу, как мячик.
От мира не убудет,
Что тайну ищут люди,
И потому, порой,
Любой из нас – герой.
II
Иди по его следам,
Они буквари для лам,
Он среди них один,
Светлой души господин.
Он видит первичный мрак,
Его постулат – кулак.
Душа полигон для встреч,
Его убежденья – меч.
В кино или наяву
За свет я душой плачу.
Не важно, что всем умирать,
Главное – жизнью играть.
* * *
Моя любовь – ты страстью сожжена
И задохнулась от ее угара,
Я одинок, как полная луна,
И ожидаю вновь судьбы удара.
Пусть не вернуть уже минувших дней,
Пусть узник я холодного молчанья,
Не станет мне тревожней и страшней,
Что я – объект для горького рыданья.
* * *
Я пришел из вечного далека,
Я с собою радости принес,
Но была судьба со мной жестока,
И не счесть мне всех пролитых слез.
Спит туман, объятый полумраком,
И листва целуется с травой,
И луна каким-то странным знаком
Пишет в небе линии собой.
Не ищу в луне я вдохновенья,
Лишь вину мой уступаетт дух,
Жизни прежней чуткие виденья
Наполняют шепотом мой слух.
И пришедший, не пытаю тайны
Но я знаю , выход есть извне,
Где душа, как рокот изначальный,
О далеке мне споет во тьме.
Окна
Утро
взрослеет днем
День
постареет вечером.
Катится
вечно сей ком,
Видимо
ему делать нечего.
Лишь
на небо – луна,
Звезды,
как оспа высохнут,
Но
только луна одна
Не
верит космическим диспутам.
И в
душу твои уперто
Глядят
два желтых окна,
И
нервно моргают форткой
Не
верят, что ты одна.
И
небо больно навечно,
В
секунде стареет мир,
Душой
твоей человечьей
Владеет
владеет осенний кумир.
В
листве его руки и в саже,
Он
дворник ушедших эпох.
Он
много тебе расскажет
Его
разговор не подвох.
Каждый
лишь слышит желанья,
Ты
веришь тому, чего нет,
И
окон простое дрожанье
Измерит
твой жизненный след.
Отражения
Все
люди – зеркала судеб,
И
радость растят и печаль,
Но
лишь во сне все забудут,
В
иную вникая даль.
Погода
истоптана вдоволь
Листвою,
сбежавшей с дерев,
И
солнце, как спящий соболь,
Закрыло
свой пламенный зев.
Но
солнце я это не вижу,
Мое
отраженье – судьба,
Скопление
мыслей, как грыжа,
Висит
у меня на душе.
И
всякие фразы природы,
Любые
движенья светил
Мои
воспитают годы
Тому,
кто б меня убил.
Не
мне над собой смеяться
Не
мне отражать зеркала,
Когда
есть чему разбиваться,
Всегда
молодеет душа.
День китайского траура
Березы в китайском трауре
Их тризна – о мертвом лете.
Луна, как рыба плавает
Она за небо в ответе.
И слезы янтарные осень
Роняет пугливой листвой,
И ветер надрывный просит
Меня уходить домой.
Я грусть поминальную вижу
В березовых желтых тенях,
И грусть эта кажется ближе
В
сырых и омшеловых пнях.
Не плачу о лете, не стоит,
Березы, простите меня.
Я верю, что осень откроет
Нам вечный закон бытия.
О том, что земное – все шатко,
О том, что всему есть предел,
Мы все – словно буквы порядка,
Мы все для себя свой удел.
И можно не верить заветам,
Но траур ваш – тенью луны
Осветит мне призрачным светом
Обратную снагу души.
Снага
– сила (серб. хорв.)
* * *
Себя познать мне дано,
Два сердца ждут заветной встречи,
Душа, как странное пятно
Своим присутствием калечит.
Я рос в горах, что жаждут ночь,
Их сыновья ушли в долины,
Но горам ночью не помочь,
Туман заполнил их глубины.
Над этой мглой, над шапкой гор,
Горит луна, фонарь безродный,
И звезд мерцающий дозор
Дрожит в ущелиях безводных.
Я видел это с ранних лет
Я поклонялся горным высям,
Познанья
тягостный обет
Принял, а
годы все неслись.
Пора идти в
долину мне
К иным
порогам и успехам,
Чтоб отыскать
в самом себе
Иные ценности
и вехи.
И это тоже не
предел
Себя в себе
увидит каждый,
Ведь кто в
познаниях не смел
Не сможет
смерть принять отважно.
*
* *
Я виноват
перед тобою
Лишь только
тем, что я люблю,
Разлука снова
станет злою
Ко мне – я ль этого хочу?
Нет, просто
все так несравнимо
С той
настоящею весной,
Когда любовь
неотделимо
Нас
захлестнула под волной.
Я вижу то,
что не желаю
Я не хочу
того, что есть,
Любовь, она
не обладает
Тем, что
скрывает злая лесть.
Мы вновь
расстанемся навеки
И вряд ли
встретимся с тобой,
Ведь мы любви
своей калеки,
Она тиран наш
и покой.
Не будет
больше оправданий
Года потушат
в сердце боль,
Но среди всех
его молчаний
Найдем мы
каждый свою роль.
Андрей на лето
Солнце
разлито в окошках,
Птицы
беседы ведут,
Мысли
снимают обложки,
Скоро
их в буквы возьмут.
Где-то
на красной орбите
Лето
ночует и ждет,
Что
в огнедышащей свите
В
гости мечтатель придет.
Он
все для лета расскажет,
Выпьет
он с летом вина,
И
свое чудо покажет
В
зеркале винного дна.
Станут
доступны секреты,
Их
нам откроет Андрей,
Здесь
он всего лишь на лето,
Там
– до свершения дней.
Не
упадут, не погаснут
Этих
секретов цвета,
Ведь
он в вине не напрасно
Чудо
свое показал.