СНЕГУРОЧКА

Она стояла обнаженная - посреди снежного леса.

Всё вокруг было голубое, в белых блёстках огромных снежинок. Снежинки были в её рыжих волосах, сияющей волной ниспадавших к сугробам , лежащим у её ножек.

Снежинки мерцали в складках её туники... Так на ней всё же что-то есть? И эта

смуглая теплота обнажённого тела - сквозь прозрачную дымку её лёгкого одеяния?

Да, именно так...

Её нежное лицо с невидимыми мне глазами приподнято вверх. На

полуоткрытые губы опускаются снежинки - и тают. Кто - те счастливцы, чьё дыхание где-то там, в их далеко, превратившись сейчас в снежинки, прикасается к теплой розовой плоти её губ? Знают ли они об этом своем прикосновении к ней, стоящей посреди мерцающего безмолвия падающего снега лесной поляны?

ЧУДО, как ты очутилась здесь? Почему ты - одна? Кто ты? Что - ты?

Будто услышав мои вопросы, она медленно поворачивает головку в мою

сторону.

Огромные темно-серые глаза в опушении белых мохнатых ресниц.

Она поднимает свою тонкую руку, протягивает её ко мне...

И вдруг - порыв! Ветра? Голоса?

Кто там? Что это было?

На миг отведённые от её фигурки глаза улавливают движение. И - вздох...

Она уходит! Уходит!! Нет, не уходи!!

Но девичий силуэт истаивает в завихрении огромных снежинок... Миг - и не

осталось ничего. Почти ничего: снежинки уже почти сокрыли - две неглубокие ямки.

Там, где касались земли её маленькие босые ступни.

Снегурочка....

... Опять этот сон.

Сколько лет прошло, а он всё возвращается. Значит, скоро Новый год?

Только так и знаю о его приближении.

Не хочу, не хочу вспоминать! Ведь ничего не исправить, не вернуть!

К чему же тогда всё это? Этот прокрут времени назад? Но я уже не властен в своих воспоминаниях...

Её привезли во время моего дежурства. Боль выплёскивалась из её глаз.

Серые, они были черны - так ей было больно. Кто сотворил с ней это? Почему этому хрупкому, нежному телу выпало такое - страшное?

Вопросы, вопросы, на которые я так и не получил ответа.

Ты молчала.

Твои пальцы, длинные хрупкие девичьи пальчики, были сжаты в кулачки.

Сознание не покидало тебя, даже после того, как я ввёл в твою вену снотворное -

чтобы хоть как-то помочь тебе. Надежды не было никакой.

Что жило тогда в тебе, чем наполнена была твоя душа, что не отпускала тебя - от

самой тебя?

Длинные рыжие волосы... Они волочились вслед за каталкой, на которой мы

бегом везли тебя в реанимацию.

Мальчишка-санитар бежал вслед за нами, и всё пытался на бегу поднять твои

волосы. Но их было так много, что они выскальзывали под своей тяжестью из его

рук.

И он плакал.

Я видел эти его слёзы...

Почему ты не кричала? Не оставалось сил? Ты была мужественной

девочкой. А может быть, ты была немой?

С каждым приступом боли твои огромные глаза становились ещё больше.

А мы ничего, ничего не могли сделать для тебя!

Нежное девичье тело, такое смуглое, вытянувшееся от боли - под резким светом

бестеневой лампы среди кафельной чистоты операционной.

Не имени, ничего от тебя. Только четыре синих пятна на моей руке.

Там, куда впились твои пальцы. И глаза. Твои огромные тёмно-серые глаза в

опушении мохнатых ресниц. И губы...

На миг, перед самым концом, боль наконец-то отпустила тебя. И к

твоей коже вернулась её теплота. А губы налились розовым светом. Они раскрылись, даря миру последний твой вздох - и улыбку. И - всё. Тебя не стало...

Тощий мальчишка-санитар накрыл тело белым покрывалом. И только твои

длинные рыжие волосы... Они ещё были живыми. Они сияли в свете лампы. Я протянул руку, чтобы коснуться их. И отдёрнул: кощунство!

А через минуту сестра рукой, затянутой в бездушный латекс перчатки, бережным

материнским движением собрала твою рыжесть в тугой узел и положила рядом с

тобой, под простыню. Всё...

Это было накануне Нового года.

В ординаторской стоял празднично накрытый стол. Коньяк, водка, спирт. По давно устоявшейся традиции в новогоднюю ночь никого не привозят по скорой. Эта праздничная ночная смена считается самой лёгкой. Ближе к утру - да! Только

успевай поворачиваться - стольких понавезут! Но это уже будет дежурство другой смены...

И мы выпили всё, до последней капли. И выкурили всё сигареты. И никто

не произнёс: С Новым годом...

Почему же ты молчала? Как тебя звали там, в твоём мире?...

......Значит, скоро Новый год...

Я назвал тебя Снегурочкой - в своём сне.

Ты исчезала там, посреди заснеженной поляны. Но оставалась жить. Просто - ты

исчезала. В голубом сияющем вихре снежинок. И только две неглубокие ямки - там, где касались земли твои маленькие босые ступни.

... Я вышел в ночь, морозную, метельную новогоднюю ночь. Огни

праздничных фонарей, спешащие куда-то мимо люди, гудки машин. Силуэт огромной ёлки посреди площади...

Три года... Уже три года тому, как...

И каждый раз, в приближении этой ночи, я выхожу в неё и прошу. Нет, не ночь, а

Создавшего её. Верни вспять! Яви чудо! Пусть она вернётся сюда, в этот мир, ко

мне! Моя Снегурочка...

Расплывающимся пятном - ёлка. Что, слёзы? Опять? Ладонью по глазам -

мужчины не плачут! Кто придумал эту глупость?

... Нет, я не плачу. Это просто - слёзы...

Стоя возле огромной тёмной ели, посреди пустынной заснеженной

новогодней площади, я смотрю вверх, туда, где мерцание запорошенных снегом

звёзд. Ты там? Где ты, моя рыжеволосая Снегурочка?

Господи, яви ЧУДО!!.........

...........................................................................................

- Вы не подскажете, как пройти на Тверскую? - и огромные, ЯРКО -

ЗЕЛЁНЫЕ глаза - в опушении белых мохнатых ресниц.......