Девочка.
Первый по-настоящему тёплый весенний день не мог оставить меня равнодушной, потянуло со страшной силой в сквер, на любимую скамеечку... Можно потихонечку сбежать из дому, пока Лена на работе...
Хе, сбежать. Слово-то какое здоровое, а? Уползти, вот как это называется. Ленка, конечно, из добрых побуждений держит меня в заточении. Увы, молода она ещё, чтобы понимать, как целительно созерцание нежных проклёвывающихся листочков...
Крошечный парк рядом, кажется, воздух пахнет липой... Некоторые из газончиков уже подготовлены к посадке, весело сверкают коричневым грунтом. Вот и свободная скамеечка. Посижу, погляжу... Молодёжь шныркает туда-сюда, на меня, старуху, внимания не обращает. Нет меня будто. Кстати, скоро на самом деле не будет, сердечко уж давненько на ладан дышит, а цепляться за каждый час, как некоторые, не в моих правилах. Не вижу глубокого смысла в такой бестолковой жизни.
Внезапно покой мой нарушили детские вопли: "Мама, не хочу - уууу!".
Из-за деревьев показались мамаша с дочкой. Почему-то не люблю я слово "мамаша", а ту женщину назвала б только так. Очень уж грубо дёргала она за руку девочку лет пяти.
Когда они приблизились, я услышала, как мамаша выговаривает:
-Замолчи быстро, дурища. Ничего ты не получишь! Смотри, снова пятно посадила, дрянь такая.
Женщина бросала на ребёнка злобные взгляды. Неужели из-за этой крошечной зелёной ляпушки акварели на стареньком мышином платьице, выставляющемся из-под грязно-синей болониевой куртки?
А девочка такая чудная. Её бы принарядить, да волосики светленькие по-хорошему в косички, такая бы куколка получилась! Губки, щёчки пухленькие, крошка носик - курносик, только плачет он сейчас...
Вдруг лицо девочки исказила гримаса. Страх? Нет, скорее ужас. Она вырвалась из цепкой хватки женщины и встала, как вкопанная, словно перед ней пропасть разверзлась.
-Ты чего ещё удумала, крыса такая? - прошипела женщина, убирая за уши слипшиеся жёлтые кудряшки.
-Мама, смотри, яма! - пальчик дочери указывал на асфальт.
-А ну, брось фантазии свои тупые. Дождёшься у меня, дома как наподдам! - мамашка снова схватила девочку, на этот раз за воротник, и попыталась потащить дальше.
Вопль девочки ударил по моим ушам и заставил зажмуриться. Такие вот у нас, стариков, глупые рефлексы.
Когда я открыла глаза...
Яма, как её назвала девочка, проходила почти от самых моих ног и заканчивалась где-то на газоне. Скорее, она напоминала чернильное пятно, только откуда ж ему тут взяться? Мать и дочь стояли к нему впритык.
Женщина осматривалась. Не сразу меня обнаружила. Подарила недобрый взгляд. Ещё бы, рядом-то никого, кроме меня, я, наверное, мешаю устроить экзекуцию. Совесть проснулась? Не думаю. Считает, наверное, что неприлично на улице это делать.
Тогда она села на корточки, оголив ноги-спички, и начала что-то шептать на ухо девочке, поэтому не увидела того, что заставило забиться моё сердце. Постой, нельзя тебе...
Спортсмен в яркой маечке подбегал к нам рысью. Топ-топ, мягко шлёпали его кроссовки. Пока он не ступил на кляксу второй ногой. И бесследно исчез.
Не только я оказалась свидетелем столь внезапной пропажи. Девочка перестала плакать. На лице её появилась задорная улыбка. Мать заметила такую неожиданную перемену и озадаченно уставилась на дочь.
-Пошли, пошли туда, - теперь уже девочка тянула её за руку.
Женщина встала, проверяя, не испачкан ли светло-серый кожаный плащ.
-Ну, пошли, только я тебя всё равно отдубасю, - спокойно произнесла она.
Но девочку, похоже, сейчас ничего не могло расстроить, казалось, вся она светилась от беспредельного счастья.
Они шагнули вместе. И пропали.
Я поднялась, по привычке облегчая нагрузку на колени. Что там, а? Дети иногда бывают необыкновенно проницательны...
Рискнуть в последний разок? Квартира давно на Ленке... Погорюет-погорюет, да заживёт, может, замуж наконец кто-нибудь возьмёт...
Всего один крошечный шажок...
Внизу подо мной уже пролетала дорожка. Рядом, совсем близко, промелькнули липкие юные листочки... Я уносилась ввысь. Мне было хорошо и спокойно. Всё шло именно так, как должно. Почудилось, иль нет, - где-то далеко льётся ручейком детский смех...