Иной диапазон.

  

  

  Мы бредём по сверкающей снежной дорожке, вцепившись друг в друга, то и дело поскальзываясь, но пока ни разу не упали. Подвозить нас никто не захотел, поэтому мы направляемся ко мне домой. Андрюха живёт на краю города, поэтому - ко мне.

   -Зря ты обе руки поднимала, вот никто и не остановился, - бурчит Андрюха.

   -Разве я? - спрашиваю, глотая морозный воздух и что-то ещё вместе с ним, запах, такой ужасно-знакомый, ком к горлу подкатывает. Одеколон Шипр?

   -Ты чем это надушился? - язык еле ворочается.

   Скрип-скрип, пищит снег.

   -Да кто его знает... В каморке у Валька нашёл и побрызгался, потому что в канашке по уши был. Как бы я тогда к Светке на день рождения заявился?

   -Лучше канашка, чем эта дрянь, дед мой так ею пропитался, что, лёжа в гробу, благоухал, - говорю, а перед глазами мельтешит. - Не могу больше, плохо мне...

   -А ну, стой здесь, - он прислоняет меня к фонарному столбу, в который я вцепляюсь, как матрос в мачту. - Сигаретку выкуришь, в себя придёшь.

   Пока ищет сигареты, я качаюсь вместе с домами и тёмным небом, из которого вылетают белые снежинки. Ага, смотрю, пачку достал. Первую сигарету уронил. Теперь зажигалка выскользнула из пальцев. Нет, сегодня Андрей явно норму перевыполнил. Интересно, сколько нужно выпить 95-килограммовому мужику, чтобы еле на ногах стоять?

   -Давай, раскуривай, - слышу.

  Затягиваюсь, чувствуя, как время ускользает от меня. Вижу сквозь пелену то ли дыма, то ли тумана, - приближаются к нам две серые тени.

   -Так-так. Чем мы тут занимаемся? Документики попрошу, - кажется, ко мне обращаются.

   -Ладно дурью-то маяться, давай их забирать.

   Серые штаны аккуратно заправлены в ботинки. Кобура. Дубинка. Понятно. И обидно-то как! До дома-то пара шагов осталась. Хоть бы Андрюха не вздумал буянить...

   Только поздно - он принял боксёрскую стойку, глаз не вижу его, но знаю - серые они, безумные.

   -Один готов, - кажется, секунды не прошло.

   -Второй следом...

   Тёмное на снегу - кровь. Не Андрюхина, он радостно руки потирает. И не слышит, что вдалеке сирена воет... Не убежать теперь.

   -Дурак ты, жизнь свою сломал! - кричу.

   -А пусть не лезут, - отвечает.

   Глаза закрываются, не хотят видеть... Какая всё-таки жизнь бестолковая штука! Ну зачем я, скажите, столько лет училась? Чтобы вот так стоять и ждать, когда меня в участок отправят? А дальше что? Можно, конечно, ещё ниже упасть при желании. Или так само получится и безо всякого желания? Продам когда-нибудь квартиру, поселюсь в подвале, и весь день буду обходить окрестности в поисках выброшенных из окон бутылок...

   Холодный ветер пробирает до самых косточек. Приносит он странный запах - то ли протухло что, то ли телом немытым тащит, а, может, и то, и другое вместе.

   Батюшки - смотрю и глазам не верю. Луна освещает двор. Мой двор. Под ногами листья сухие и мокрый асфальт поблёскивает, а рядом Андрюха валяется, нет, уже встаёт, и совсем на себя не похож, вот на тень свою - да: грязная борода смахивает на паклю, щёки ввалились.

   -Натка... Ты? - и голос хриплый, шепелявый, будто зубов не достаёт.

   Пытаюсь ответить, но не могу, трясёт меня всю от холода, пальтишко бы мне сейчас или шубку. Руки посинели... Мама родная! Не мои это руки! Шершавые и грязные, а ногти-то, ногти, здесь не до маникюра, лучше сразу к хирургу, по-моему.

   -Ну что, х..., платить будете? - писклявый голосок ввернул незнакомое, но понятное забористое словечко.

   А мы не одни, оказывается. Двое плохо одетых ребят лет 16 стоят поодаль. Лица их не по годам суровы.

   -За что мы должны, малец? - спрашивает Андрюха, загораживая меня.

  Ему хорошо, на нём телогрейка драная есть.

  -Так, значит. Три ночи в моём подвале проторчали. Пора платить, иначе, знаешь... - парень изъясняется таким трёхэтажным, что впору записывать.

  Только не на что. И нечем. К тому же, не до искусства, потому что друг мой не изменил себе и полез в драку, но силушка его куда-то подевалась. Раньше от юнцов этих одно мокрое место осталось бы, а сейчас... Свалил его средненький удар в челюсть, но мало им, на лежачего набросились и пинают.

   Но я не кричу, не зову на помощь. Прислонилась к мусорному баку и наблюдаю. Кажется, я совершенно трезва, мир не крутится ёлочной игрушкой, но куда подевались мои чувства, чёрт побери?

  Безразличие. Ко всему. Наплевать на Андрюху. Найду другого. Присяду лучше, отдохну. Кажется, и не холодно вовсе.

   Звёздочки на небе. Млечный путь. Там - Венера. Или Марс? Какая разница. Главное - планета...

   Веки налились свинцом и закрылись.

   Разбудил меня шум прибоя. Пахло морем, невозможно ни с чем спутать эту влажную свежесть. Хочется открыть глаза, но боязно.

   Кто-то нежно проводит по волосам. Приятно.

   -Хватит дрыхнуть, - голос кажется знакомым, только слабеньким каким-то.

   Сжимаюсь от... От страха? И чего я боюсь? Здесь хорошо, я чувствую.

   Конечно, вот оно, синее море! Накатывает волной, оставляя после себя пену и водоросли. А это ещё что? Уж не то ли самое дырявое корыто? И хибара полуразвалившаяся в мою сторону покосилась.

  Дедок с длинной седой бородой рядом сидит и смеётся. Улыбка Андрюхина.

   -Ты чего ржёшь, пень старый, - скриплю я.

   -От карги слышу, - отвечает и продолжает хохотать.

   Карга? Это он про меня? Ноги мои босы, ступни покрыты трещинами, синие вены вздуты. На руки смотреть не хочу, я их за спину спрячу.

   -Тебе рыбу, ха-ха, поймать? - Андрюха скоро смехом подавится.

   -Какую ещё рыбу, ты мне лучше гробик смастери, я туда сразу и улягусь.

   Андрюха говорить не может, пополам согнулся и пальцем куда-то тычет. Вглядываюсь... Бог ты мой, невод на песке разложен!

   -Ну-ка, пошёл быстро за рыбой золотой! - кричу я со злостью в голосе.

   -Чего-то посуровела ты вдруг, Натка, а ведь ты очень даже ничего для семидесяти лет. Симпатяга, - бросил он, удаляясь к морю.

   Сухонький жилистый старичок. Видны остатки былой стати, - плечищи то не отрежешь годами. Холщовую рубаху раздувает ветром. Штаны он поленился закатать, теперь они намокли и липнут к ногам. Может, зря с ним так поступала - то манила, то гнала прочь? Хороший парень, руки золотые, да вот беда - стержня в башке не хватает, куда судьба толкает, туда и бредёт, не раздумывая.

  Оступается и падает. Нет! Не сейчас!

  Бегу к нему, ноги запутываются в юбке. Падаю неуклюже, в рот набивается песок, поднимаюсь, но не вижу его, только невод прибивает к берегу.

   Солнце весело играет с морем, где-то вдалеке парит чайка, но Андрюхи нет. Всё, пропал.

   -Эй! - ору без надежды быть услышанной. - Что за чертовщина творится! Не могу больше!

   И выключилось всё.

  Ух ты! Да, сомнений нет, я песчинка космическая. Забавно, когда звёзды вокруг, а не надо мной. Вон и Андрюха в своём новом джинсовом костюмчике. Сейчас новом. Там, в жизни, и мусорное ведро выносить в нём стыдно.

   Тяну руки, подплываю... Или он ко мне, не понять. Ткань на ощупь мягкая и шелковистая, на дешёвку не похожа. Неужели Андрюха ради меня его тогда купил? И розы в руке он держал, а я, дура, ещё и посмеялась, мол, кому цветочки тащишь? Наплёл он мне про бабушкин день рождения и ушёл. Наверное, предложение сделать хотел.

  Глаза его закрыты. Трясу его, по щекам легонько шлёпаю, - бесполезно, висит недвижим, но дышит. Вакуумом.

  -Привет, - звенит в голове колокольчиком, подпрыгнула бы от испуга, да пола нет.

   Перед носом болтается яркий шарик, глазам больно.

   -Погоди, убавлю, - произносит он и бледнеет.

   Рожица смешная у него. Глаза да рот улыбающийся.

   -Ты кто? - спрашиваю.

  -А я Инфра-Красный вообще-то, с чёрточкой, учти. Для тебя диапазончик на время сменил, чтоб видно было меня, хи-хи.

   Захотелось его потрогать, а он взял, да и отпрыгнул.

   -Нельз-яяяя, обожжёшься.

   -Слушай, если я в космосе, скафандр, извини, дома остался, но живая тем не менее, то разве обжечься могу?

   -Конечно, можешь, я не всесильный. Вредный я. Никто меня не люю-бит, все меня прогоняют, кому не лень, - захныкал, рожица грустная нарисовалась.

   -Так-так, - произношу как можно строже. - Признавайся: ты с нами все эти безобразия вытворяешь?

   -Ну, я, - шарик вырастил ручки и смущённо поковырял пальчиком в ладошке.

   -И чем же мы перед тобой провинились?

   -Какая глупая. Не слушает, что ей говорят. Не люю-бят, не люю-бят, - говорит он, раскаляется и пропадает.

   Кто его не любит? Непонятно. Или не его? Запуталась я. Вот Андрюху, оказывается, люблю, и дела мне до этой зверюки инопланетной нет.

  ***

  -Селёдочка-то ничего, ничего, только кажется мне... Эт-та, горчит малость, - слова замирают в душном июльском воздухе.

  - Горько! Горько! - уже привычно отвечает стол, немного замешкавшись, наверное, от избытка еды.

   -Андрюха, вставай, - говорю я, хватаю за локоть.

   -Натка, ты чего? - проснулся. - Не пугайся, задремал я просто.

   Конечно, задремал! И не мудрено - всю ночь аварию устранял. Знали, что свадьба, но всё равно вызвали, а он и помчался, всё равно ему потом переделывать, если напортачат.

   Встаёт, стул подальше отодвигает и хвать - как пушинку меня поднимает.

   Солнце низкое по глазам бьёт. Жмурюсь, но пятнышко слепящее не исчезает.

   -Будешь со мной разговаривать? - пищит тоненький комариный голосок.

   Ответить не успеваю, Андрюха в губы впился.

  -Сладко, - шепчет он, а звездное эхо ему вторит...

  Внизу проплывет пятно Сатурна. Едва различимо отсюда, между прочим.

  -Бессовестный ты, Инфра, украл молодых со свадьбы! - возмущаюсь, пока новоиспечённый муж в ступоре.

  -Имею право! Если б не я, была бы свадьба?

  -Положим, нет. Скажи хоть сейчас, пожалуйста, куда ты нас тогда отправил? В параллельный мир? В будущее?

  -А вот и не скажу. Вре-едный потому что, - смеётся.

  -Ого! - Андрюха в себя пришёл, от удивления рот разинул. - Натка, значит, нам тогда не почудилось?

  -А это что за морда красная? - наконец-то Инфра-Красного заметил.

  Только бы не вздумал ревновать, только бы...