Парики

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Предстояние

(Словно предисловие)

 

Мы все родились невзначай.

Мы все плоды любви заочной.

Не верим мы ни в ад, ни в рай

Но в жизнь свою – легко и точно.

 

Мы не преследуем идей,

Идеи сами к нам стремятся.

Мы не наследуем корней,

Корням не стоит преклоняться.

 

Возможно мы рождались вновь,

Но все возможное – потеря,

Ведь в жилах наших бьется кровь

Святого ангела и зверя.

 

Любая жизнь – плен души,

Но плен – закалка и терпенье.

Душе на выручку спешит

К борьбе с собою озаренье.

 

В борьбе мы разумом сильны,

В борьбе мы прежние созданья.

Свободы правила игры

Нам заменяют мирозданье.

 

Что с нами станет – не беда!

Свобода выше всякой боли.

Душой мы молоды всегда,

Иной не нужно высшей доли.

 

 

1978

 

Из Центра приходит шифровка:

На завтра назначен провал.

Раздумия, как гравировку,

На теле листа ты расклал.

 

Разведчик невидных концовок,

Отчизна тебя продала.

Меж строчек бегущих шифровок

Пароль сохранить не смогла.

 

Провал – как душе воспитанье,

Ты – совести гордой клиент.

Потомки тебе для признанья

Из камня дадут постамент.

 

И гордые золотом строки

Расскажут о подвиге всем,

В Отечестве живы пророки,

И память сильнее систем.

 

Но ты убегаешь от славы

И молча кидаешь страну,

Свобода – не чувство, а навык

И с ним ты придешь к своему.

 

 

 

 

Точки

 

 

Он видит строчки,

Меж ними – точки,

Как остановки – они конечны,

Как аксиомы – они всевечны.

 

Зайди в любую – иное видишь,

Себя реальностью не обидешь.

И мир конечен, и мир начален,

Реестр мытарства и таен.

 

 

 

Не хочешь яви – забудься в прошлом,

Воспоминанья все та же пошлость.

Мы все в надежде, как все в одежде

И что случится – как было прежде.

 

Пусть лучше точки

К душе – примочки,

Он не поймет их и не осудит,

Но мы ведь с вами еще ведь люди

И пламя наше лишь смерть остудит.

 

И где-то после, за гранью точки

Он будет так же мозолить строчки,

Почтовый ангел все будет ждать

Его посланий, чтоб жизнь отдать.

 

И все на круги:

Мы рвем подпруги,

Не оставляем ничто в замен,

Родятся строчки короче точки,

Ведь точки тверже любых измен.

 

 

 

 

Слезь в ночь

  

Иди со мной, душа – отстой.

Она сойдет, как смерть придет.

Не утешай, ведь фальшь – твой рай,

За все ответ даст пистолет.

 

Не лезь на деньги – не спасут

Они тебя от тяжких пут.

Давно тебя ждет лазорет,

Душа твоя в него билет.

 

Надежды можешь не будить,

Они – лишь порванная нить.

Но кто искал себя собой

Лишь недоигранный герой.

 

 

 

Пусть станет новый день одним,

Один, как в поле пилигримм,

И ты простишь себя сполна

Когда на очи ступит тьма.

 

И потому – иди за мной

Отстой зачахнет подо тьмой,

И в этой чахлости простой

Ты вечен станешь темнотой.

 

 

 

 

Дежурные воспоминания

 

 

В мыслях печалиться образ,

Образ умершего дня.

Память – успешная кобра

Метко кусает меня.

 

Мне бы забыться в рассрочку,

Все позабыть, словно сон.

Мне бы на сердце примочку

Чтоб позабыть что влюблен.

 

Пусть не колышет мне душу

Прежних желаний разлив,

Воспоминанья разрушит

Новых мечтаний прилив.

 

И ничего мне страшиться,

Воспоминанья – обман.

Лучше в мечтах поселиться,

Лучше объехать сто стран.

 

Знаю, все лучшее – снится,

Я в тебя также влюблен.

Хоть мне сегодня не спиться, 

Я навсегда не спасен.

 

 

 

 

Глас пианино

 

 

Оно поет лишь все молчат,

Его для этого создали.

Рояль, его надменный брат

Такой же, только без педалей.

 

И уши музыку едят,

Гуляют руки по аккордам,

И пальцы в клавиши стучат,

И пианино им покорно.

 

Оно – бессловно  и черно,

Оно – адепт нечайной тайны,

Увы – без пальцев лишь немо

И лишь стоит в углу молчально.

 

Любые чары лишь на срок,

Но чары музыки – могучи,

Как неизбежный тяжкий рок,

И как грозой литые тучи.

 

И люди музыки копят

И бальзамируют в тетрадках,

Где ноты ждут и сладко спят

О песнях думая украдкой.

 

 

 

 

Доброневольцы

 

Лопнули трубы в подъезде,

Значит сегодня – зима.

А депутаты – на съезде,

Съезды – разброд для ума.

 

 

 

 

 

На фабриках вечные стачки,

На рынках – кавказская рать,

Кругом вместо правды подачки

И Божья печалится мать.

 

Один был любимец народа,

Другой был партийный сын,

А третий в удобные годы

На правду купил магазин.

 

И были на съезде другие

Стяжатели правды и слов,

Идеи толкали благие

Народных и честных основ.

 

А люди все ждали ответа

И верили, вера – их мед,

Как взмах колдовского балета,

В их души надеждой течет.

 

Все ваши страданья нарушат,

Накормят и пустят тепло,

Эх, люди, наивные души,

Наивность – к обману окно.

 

Зачем обещаньям сдаваться,

Все съезды – погрязли в словах,

Народом легко прикрываться

Чтоб он вечно был в дураках.

 

 

 

 

Душепрокат

 

Бьется неспящее сердце.

Первая бродит звезда.

Охнула в комнату дверца.

В дом заглянула беда.

 

 

 

 

 

Ты ей душой улыбнешься,

Ты ей подаришь себя,

Страхом к ней низко нагнешься,

Страх – твое первое «я».

 

Станет беда ухмыляться,

Будет с тобой говорить,

Ты ее  будешь бояться,

Мысли предложишь испить.

 

Беды – как  горькие тайны,

Беды – портрет бытия,

В гости приходят случайно

Просто – взглянуть на тебя.

 

Хочешь от них откупиться,

Душу оброком сложить,

Худшему чтоб не свершиться

Ты все готова простить.

 

Что ж, пусть плохого не будет,

Чтоб тебе легче спалось,

Для бед – тебя не убудет,

Иного – уметь не пришлось.

 

 

 

 

Размещение запахов

 

 

Любая жизнь – борьба систем.

Бус Стефанофорос на плахе.

А Град Седьмой и глух и нем,

Апостол в аглицкой рубахе.

 

Фирболги нынче не страшны.

Укравший тогу милезийца

Мне даст ключи от той страны

Где спит ирландская столица.

 

 

 

 

Суровый Хоут – тень времен,

И Грэфтон-стрит – попытка тайны,

Кто был от запахов спасен,

Того отчизна – мир бескрайний.

 

Каким еще гордиться сном?

Британских львов – тебе не славить.

Другие запахи кругом

И к ним корону не приставить.

 

Не знать тебе чужих основ,

Все ароматы, как заклятья,

Падут под твой зеленый кров

И солнце примет нас в объятья.

 

 

 

 

 

Эдуард Конь

 

 

Он жил в бумагах, жил как мог,

Но мог ли большего – не знаю,

Он – журналист, он – словослог,

Он пыль газетную глотает.

 

Перо от блуда дум скрипит,

Плетет он сеть статейных строчек.

Судитель гневный и пиит,

На клумбе желтых тем – цветочек .

 

И ни почем ему судьба,

Защитник правды в нем таится,

Любая правда – как игра,

Ей каждый жаждет насладиться.

 

От правды совесть не болит,

Ведь совесть – только страх глубинный,

И Эдуарда вновь манит

К перу обидчик безпричинный.

 

 

 

Он все раставит по местам,

Не ждать обидчикам пощады,

Лишь пыль осядет по углам

Поймет он – правды той не надо.

 

 

 

 

Отделочные понятия

 

 

По окнам размазалась ночь

Гуашью постыдно-холодной.

Никто мне не сможет помочь,

Я – баловень счастья безродный.

 

Я чувствую сердцем часы,

Часы – часовые мгновений.

До самой последней черты

Мы верим в судьбу как в спасенье.

 

Ее неизбежность – страшит,

Измена ее – угнетает.

А в окна уныло глядит

Моргающих звездочек стая.

 

Холодные пальцы ползут

По лезвию смелого ножа,

И думы сознанье грызут,

И слезы ресницы сторожат.

 

Часы, словно след на траве,

Росою блеснут и погаснут,

Мы в чудо лишь верим во сне,

А утром – опять все напрасно.

 

Но день вновь подарит часы,

Я их попытаюсь примерить,

Чтоб мне не дойти до черты

Где в глупость распахнуты двери.

 

 

 

Перегар оптом

 

Развязанный свет над столом.

Свекольные рожи оптом,

Демьян, кабак – твой дом,

Ты в счастье не вышел ростом.

 

Пивнеющих кружек наряд

Подарит на вечер усладу,

Присядет такой же брат

И будет плести баллады.

 

Сегодня, ты – просто герой,

И в завтра не строишь дорогу,

Как снадобье – частый запой,

Но делает трудными ноги.

 

И взоры соседних столов

Плывут в сигаретном тумане,

И тяжесть бездомных слов

Считает гроши в кармане.

 

Ты вновь отрицаешь явь,

Как я, но только икая,

У каждого правда своя,

Ведь твой перегар не тает.    

 

 

 

 

Биржа ожиданий

 

 

Наши чувства сбрасывают кожу,

Ведь измена их простая суть,

В чувствах на растенья мы похожи

И растем в себя не по чуть-чуть.

 

Вглубь идем мы корнями желаний

В наши грезы, словно в перегной,

И стоим на бирже ожиданий

Чтоб завять под черною луной.

 

Все напрасно, своей жизни тему

Слышит каждый в шорохе корней,

Жизнь и смерть – извечная дилемма

И никто не скажет что сильней.

 

Ожиданье не простить свободой,

Для него не писаны слова,

Жизнь и смерть – изменны по природе

И лишь ожиданье – никогда.

 

 

 

 

 

Евангелие от Высоты

 

 

Зачем примерил на чело

Венок Большой Медведицы,

Любовь к полетам, как в кино,

И взор по небу стелится.

 

Ты предал землю – край отцов

И мчишься в высь глубокую,

Душа твоя – твой вечный зов,

Взметнулась гордым соколом.

 

Отдал ты тело для лесов,

Дыханье – ветру дикому,

Цветам и травам – пыль стихов

И песню многоликую.

 

Как часто в этом мире тишь

Ласкает наши помыслы,

А ты меж звездами летишь,

Кометы бьются в волосы.

 

Уже ль поправший жизнь – герой?

Не уж то все – мгновение?

Мы все опутаны судьбой

До светопредставления.

 

 

 

Ты, тот кто видит глубину,

Не скажешь нам, непризнанным,

Когда разрушим мы тюрьму

Умом, а не харизмами.

 

Поля земные с нас возьмут

Лишь долг за проживание

И зори в вечность позовут

Идти путем сознания.

 

 

 

 

 

Шпильки для Испании

 

 

Звучала гулкая струна,

Луна медовая сияла,

На старом портике одна

Она грустила и молчала.

 

Минуты хитрости простив,

Она дышала спелой ночью,

Руками гибкий стан овив,

Читала звезд далеких строчки.

 

Гулял в ее душе туман

От чьих-то призрачных видений,

А ветер африканских стран

Ей нес собранье сновидений.

 

И в этой  южной стороне,

В простом испанском захолустье,

Подобно возрасту  в вине,

Она  цветет цветами грусти.

 

Любое счастье – лишь на миг,

Но сладкий запах меланхолий

Подколит шпилькой скорбный стих

К душе, как веточку магнолий.

 

 

 

И будут мысли все не счет,

И будет сердце чаще биться,

Когда она ко сну пойдет

От боли этой излечиться.

 

 

 

 

Массаж для героя

 

 

Мы все родились из любви

К искусству, к жизни или телу,

Мы все мешались на крови

И души нам даны для дела.

 

Кому фортуна – госпожа,

Кого-то жизнь переломала,

А кем-то злая ворожьба

Как с куклой тряпичной играла.

 

А кто-то вышел из причин

И был научен высшей масти

Ваять свободу величин

Между триумфом и напастью.

 

А кем-то вычистили мир

И в хлябь народную поклали,

Кого-то ждал в закланье пир,

Кого-то беды приласкали.

 

И было каждому свое,

Свое – от бога, как в насмешку,

Хлеба не балует жнивье,

Упал – не жди теперь поддержки.

 

Закалка даром не прошла,

Герои сделались из плена,

И в каждом жизнь себя нашла

И разорвала цепи тлена.

 

 

 

 

 

Турки - почтой

 

 

Изменить попробуй игру:

Мы все в этом мире – почтой,

Посылаемся, как на духу

Уверенно, жадно и точно.

 

Как заказное письмо,

Идем мы с юга на север,

Рождение – юга кино,

Смерть – севера сервер.

 

И так всегда и для всех,

Движение – путь депеши,

И спутники – горе и смех

Наши стремленья опешат.

 

Не лучше бы – просто тишь,

Не лучше ли – просто блажь,

Едино – живешь или спишь,

Ведь смерти себя отдашь.

 

А может надежно и точно,

Тлен повергая в плен,

Лежать на стамбульской почте,

Ничего не ища в замен.

 

Но турки ведь тоже – почтой

Как и все в этом мире людском,

Идут надежно и точно

С рождения в смерти дом.

 

Не будет конца, я знаю,

Могильщикам – занятие есть,

Ведь если по почтам гуляешь,

Смысла в жизни не счесть.

 

 

 

 

 

 

Шахматный сюжет

   

 

О чем мечтал Боби Фишер

В свои четырнадцать лет,

Король на доске – не лишний,

И в это поверил весь свет.

 

Романтика шахматных клеток

Доводит до крайней черты,

Король из числа малолеток

Со славою был  на «ты».

 

Вы скажете – просто удача,

Подумаешь – выбор судьбы,

Игра – без ответа задача

И в ней каждый узник мечты.

 

Но может все это отмазки,

Все где-то за нас решено,

А вера – лишь бабкины сказки,

Наиграно все как в кино.

 

Кино или сказки – не знаю,

Удача для тех – кто в игре,

С судьбою он в прятки играет,

И с правдой? – Нет, правда в вине.

 

 

  

 

Сезон без слов

 

 

Молчащий декан – не лишний,

О Дублине много знал,

Знанья копились в тыщи,

Он числа не узнавал.

 

 

 

 

 

 

Плохая наука – сравнение,

Подобие – пища отцов,

Свобода и жизнь – совпадение,

Особый союз игроков.

 

Ванесса по дому хлопочет,

А Стелла гуляет в саду,

Он любит безмолвно и хочет

Людскую забыть ерунду.

 

От правды не всем будет прока,

Молчанье и глупость – кресты,

С одним ты дойдешь до истоков,

С другим – на предмет пустоты.

 

Что он предпочел – неизвестно,

Сезон для безмолвья прошел,

Одно точно знаю, невесту

Он в смерти своей лишь нашел.

 

 

 

 

 

Меркуаризация

 

 

С тусклым сердем для работы

Дело жизни не спасешь,

Хлебом станет для кого-то

Невосторженная ложь.

 

Лишь захлопнет вечер книгу

Сны зайдут к тебе опять,

И полковник злой Родригес

Станет к стенке приставлять.

 

Эшафот, как явь, опасен,

Ты не сможешь убежать,

Час последний так прекрасен,

Что тебе еще пытать.

 

 

 

Тело зиждется на койке,

Тело любит ночью спать,

А за гранью сна – ты стойко

Будешь выстрел в сердце ждать.

 

Все желанья – как таблетки,

Ожиданье – выше сил,

Тени прошлого – объедки,

 Дети будущих могил.

 

Сны уйдут, ты станешь прежним

Блеском сердце начищать,

И дежурные надежды

В дом свой по утру впускать.

 

Но душа от боли едка,

Вновь колышется как ртуть.

Не нужны теперь таблетки,

Сердце твердо знает путь.

 

 

 

 

 

Come back!

 

 

Спроси у моря в поздний час

О чем кричит причал,

Его могучий трубный бас

Вернуться призывал.

 

Велись на это корабли,

Велись на траверс в такт,

Они спешили из дали

В его земной бивак.

 

Вода не сможет помешать

Идти на этот зов,

Который может всех собрать

Под свой бетонный кров.

 

 

 

Швартовы – это не застой,

Всем дорог этот крик,

Он пенно реет над волной

На вечность тратя миг.

 

И кто слова его поймет

Тому дорога – мир,

Тому свобода пропоет

И смерть накроет пир.

 

Хрустальным шепотом тогда

Со всех концов земли

Сбежится к пиру вся вода

Чтоб все кричать смогли.

 

 

 

 

 

Роликовые часы

 

Похмелье можно победить,

Похмелью можно покориться

Если опять в стакан налить

И спиртом крепким насладиться.

 

Уйдет опять из сердца боль

И мысли странно разбегутся,

Наступит время выбрать роль,

Желанья тайные проснутся.

 

И снова время не спешит

И новый час беспечно долог,

От страха совесть не болит,

Театр грез раскинул полог.

 

Игра в себя – игра на век,

Законы все, как прах, случайны,

Ты вновь свободен, человек 

От слов и дел своих начальных.

 

 

 

 

И что-то гложет – но не в счет,

Весь образ жизни – под ногами

Тебя он больше не спасет

Своими круглыми  часами.

 

На утро станет чуть больней

От пьяных глаз налитых ложью

И правда снова скажет – пей!

Ведь с правдой спорить невозможно.

 

 

 

 

 

Атолл в режиме on-line

 

Сайт зелени средь океана

С лагуной сервера внутри,

Где пальмы пленные в лианах

Торчат, как чат-поводыри.

 

Песчанных броузеров виды

Пленяют всякий чуждый взор,

Когда наперсники Планиды

На отдых ставят свой курсор.

 

Спешат пассаты как собщенья

E-mail-почты, в его край,

Под звезд тропических свеченья    

Омыть дождем зеленый рай.

 

Он все заметит их посланья

И переложит в папку гор,

Мелькнет лагуной на прощанье:

Delite. Закончен разговор.

 

 

 

 

 

 

Глубокое Рождество

 

 

Deep Marry Christmas, der tiefe Weinnach –

Будет что с целью дарить,

Образ Господень на бледных стенах

Хочет о многом спросить.

 

Зодчий суровый печать наложил –

Много на свете церквей,

Каждый кто верит – в сомненье отжил,

Вера не жаждет идей.

 

Каждый утонет только в себе,

Омут смиренья глубок,

Только круги побегут по воде –

С жизнью простится игрок.

 

Тихо растратятся многие лет

Средь манекенов судьбы,

Праздник великий подарит билет

В мир долгожданной мечты.

 

Время сметет ежедневную пыль

Долгих надежд и забот,

Тени покорно пойдут на утиль,

Чтоб не вернулся никто.

 

 

 

 

 

Прическа для ушей

 

 

Уши – признак природы,

Природы, что трогает слух,

Дарвин съобезьянил народы,

Не веря в божественный дух.

 

 

 

 

Развитие – долгая песня,

Эволюция – в ней куплет,

Другим не родишься – хоть тресни!

Лишь выход один – пистолет.

 

Природу обманывать можно

Лишь уши свои причесать

Удобно, чтоб пулей надежной

Себя для прогресса не сдать.

 

 

 

 

Китайская философия

 

 

Грипп – философия. Она из Китая.

Она долговечней гробницы.

Ее познают не зная.

Ее поймут простывая,

Вина тому – блюдо из птицы.

 

Соблазн – экзотика вкуса,

Он всех лишь ведет к одному,

Попробовать нового чуда

И может его не убудет,

Но это уже ни к чему.

 

Пекинские утки в почете,

Вы любите вкусно жевать,

Науку сию вы поймете

Лишь сляжите с хворью в кровать.

 

Все кушанья – воли дороже,

Всех хворей, как женщин, не знать,

Но эта наука тревожит

И холод вползает в кровать.

 

И сердце  научно стучится

И хочется больше тепла,

И кожа с лица шелушится

И кашель – лекарство от сна.

 

 

Науку познать за неделю

Удел непростых едоков,

Не страшно, что уток не ели,

Важнее – совет докторов.

 

Какое ученое званье

Получишь тогда наконец,

Ученье хранит лишь молчанье,

Остался  живым – молодец!

 

 

 

 

 

 

Средство лени

 

 

Я жизнь трогаю с рожденья,

С рожденья жизни на земле,

Она, как признак совпаденья,

Меня напомнить хочет мне.

 

И каждый день она пытает

Мой незадуманный успех,

От бед внезапных вдруг спасает

Иль дарит радости и смех

 

Но чувство всякое – измена,

Я ленью нужно искуплен,

И над республикой колена

Мой наслаждатель напряжен.

 

Он жизни гордый начинатель.

Он твердо знает, где конец.

Он – реалист, а не мечтатель,

Незаменимый молодец.

 

Она откроет ему врата,

Она к себе его возьмет,

А средство станет лишь утратой,

Утратой лени наперёд.

 

 

Верочка

(Remix на стихотворение «Гашиш и очарованные дети)

 

 

В саду за оградой тонули не Вы,

То ветры седые стонали,

Где осень сняла на предмет пустоты

С деревьев янтарные шали.

 

И морщилась в озере злая вода

И небо преступно рыдало,

А Вы уходили увы навсегда

Туда, где Вас жизнь не ждала.

 

И дети поверили – прошлого нет

И вслед поспешили за Вами,

Туда, где заката неоновый свет

Дорогу омыл  облаками.

 

Их путь бесконечен, как крыльев отряд

Что носят в себе просветленье,

Над временем дети – священный обряд

Нам дарят для душ озаренья.

 

 

 

 

 

Mадам Кучкина

 

 

Мадам, Вы любите по-есть,

Еда для Вас – награда.

Вас не тревожат ум и честь

А лишь размеры зада.

 

Душа у Вас – в стакане мак,

Уж больно быстро вянет,

Кто много ест – тот не дурак,

Умнее он не станет.

 

 

 

Глаза бы съели мир вокруг,

Но Вы ленивы телом,

Покой для Вас еда, мой друг,

И Вы едите смело.

 

Но бог желудка – cтрогий бог,

Он не простит  диеты,

Кто понял голода урок,

Тот не пойдет по свету.

 

Так ешьте смело, ешьте всласть,

Вся жизнь лишь в бумаге,

Утробы сладостная власть

Надежней всей отваги.

 

 

 

 

 

Бродячий виноград

 

Гость с полей – печать начала,

Молодеет лишь в вине,

Листьев плотных покрывало

Искупает он в луне.

 

Скоро будет все напрасным,

Вино в вены входить жить,

Что-бы стало все прекрасным

Нужно очень много пить.

 

Лишь отсутствие желанья

Все испортит, но вино

В дом зовут не для свиданья,

А чтоб было весело.

 

Кто напился – тот свободен,

Кто уснул – тот не поймет,

Кто к свободе этой годен

И куда он с ней идет.

 

 

 

 

Гость уйдет с вчерашней влагой,

Хмель простит душе печаль

Снова власть возьмет бумага

Снова страх возьмет мораль.

 

Позабыты все веселья,

Вся свобода на нуле,

И лишь гордое похмелье

Тихо бродит в голове.

 

Честный гость мечты дороже,

Не беда, что радость – миг,

Он всегда вернуться сможет

И сказать – мочи старик!

 

 

 

 

 

Подробные слезы

 

В каждой фразе – разведчик,

В каждом взгляде – ножи,

Как сиротские свечи,

Сердце в теле дрожит.

 

Ты печалью пьянела,

Ты себя не ждала,

Жизнь – напрасное дело,

Если нету ума.

 

Твои слезы – обида,

Твое горе – обман,

Тени злого Аида

Ложат деньги в карман.

 

Ты не ищешь надежду,

Слезы лучше чем мир,

Только мокрые вежды

 Гладит новый кумир.

 

 

 

 

И подробно вздыхая,

Хочешь выплакать вновь

Боль, что в сердце не тает

Где обида – как роль.

 

Фразы прячутся снова,

Снова взгляды остры,

Если жизнь – без основы,

Значит слезы – пусты.

 

 

 

 

 

Самостийные пальцы

 

   

Гитара – роддом для звуков,

И струны – надежный момент,

Есть в жизни занятье от скуки –

Из нот завивать позумент.

 

Запляшут по грифу ладони

И пальцы разбудят струну,

И снова мотивы нагонят

На сердце святую тоску.

 

Не долго мелодиям длиться,

Устанут все звуки во тьме,

Захочется с музыкой слиться

Моей загрустившей душе.

 

И пальцы находят дорогу

Из этой седой тишины

И звуки зовут на подмогу

Восстать из гитарной струны.

 

И вот продолжается песня

И пальцы упрямей бегут,

Ночь будет теперь интересней

И грусть мне уже ни к чему.

 

 

Беда на удачу

 

Ехать. Потеряны вехи.

Все бы скорее забыть.

Бросить ненужные спехи

И на дорогу – испить.

 

Безсигаретно. Колючий

Ветер стучится в окно.

В небе бездомные тучи

Прячут все звезды на дно.

 

Хрипло прощаются двери

С гулом моих башмаков,

Перед дорогою сверим

Время последних часов.

 

Ехать. К чему сожеленья,

Память, прости и прощай,

Я уношу впечатленья

В чуждый и дальний свой край.

 

Все расставанья – на веки,

Встречи  лишь только на час,

Только уйти человеком

Может не каждый из нас.

 

 

 

 

Напрасная тюрьма

 

 

Оковы стремлений, оковы – в умах,

Не нужно ко страху идти,

Людская мораль – музей для дерьма

Не хочет о правде спросить.

 

Учиться ошибкам – учиться нулю,

Любые ошибки как пыль,

Ложаться по курсу на душу твою

А после растратятся в быль.

 

 

 

Мы сами себе – враги и друзья

И верим лишь в то, что хотим,

В иллюзиях сами себе мы князья

А в правде – простой пиллигрим.

 

Но все умирают в темнице судьбы,

Не важно – что верим иль нет,

Мы – стены в себе возведенной тюрьмы,

Что яви чурается свет.

 

Оставив признанья себе на потом,

Мы все в своих грезах живем,

И только во снах убегая тайком,

Мы правду на время берем.

 

 

 

 

 

Брюки-молодожены

 

Джинсы могут говорить.

Разговор – поймет любой,

Если ты возмешь испить

Стакан портвейна большой.

 

Брюки будут словно ноты

На запыханной гитаре,

Строить темы разговоров

Своим хлопковым базаром.

 

Джинсы женятся с ногами,

Брак не равный, но надежен,

Пусть не скажут все словами

Но зато укроют кожу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Результат рождения

 

 

У неволи о многом спросить,

Плоть для рока во чреве придумать,

Уходя от себя – уходить,

Принимая как должное грубость.

 

Крылья духа как камень сложить

И упасть на земную поверхность

Чтоб машинам могучим служить

И хранить суевериям верность.

 

Жизнь прошлая больше не в счет,

Все пойдет по знакомому кругу,

Вновь судьба тебя в мир поведет,

Ведь она твоя злая подруга.

 

И потом ты на жизнь взглянешь,

Что нажил ты – не видно награды,

Уходя – ничего не возьмешь,

Бросишь прах за могильной оградой.

 

Ничего не желаешь спросить,

Что неволя, что воля – едино,

Нужно молча всегда уходить

Чтоб вернуться не видеть причины.

 

 

 

 

Тираж слез

 

Я слышу шепот колдовской

Политых сильно роз,

По утомленной мостовой

Бежит ручей из слез.

 

Две жизни: солнце и вино

Не могут помешать,

И тонет в слезах колесо

И тонет чья-то мать.

 

 

И тонет старая печаль

Под пологом слезы,

И меркнет розовая даль

Под струями воды.

 

Никто не понял и не внял

Соленой той воде,

А тот кто слезы проливал

Теперь сидит в тюрьме.

 

А вы кто тонет – все одно

И тоже будет вам,

Две смерти: месяц и вино

И слезы по часам.

 

 

 

 

 

Пенный смех

  

Припадок мудрости прошел,

Из времени – билет,

В себе я странное нашел

И вынес в божий свет.

 

Оно кривлялось и рвалось

На волю от меня,

Оно шумело и лилось,

Как пенная вода.

 

И я покорно отпустил

Его к чужим губам,

Свободой я его простил

И след отдал ветрам.

 

И он ушел без лишних спех

Туда, где меня нет,

Никем неслышанный мой смех,

Потерянный мой свет.

 

 

 

 

Храните смехи господа,

Не отпускайте, нет,

Чтоб все грядущие года

Вы видели их свет.

 

Чтоб в каждом прожитом часу,

В любом движенье спех,

Дарил бы вам свою красу

Никем не видный смех.

 

 

 

 

 

 

Прогноз разлук

 

 

Я скоро не буду, мой друг,

Мешать тебе быть счастливым,

Приходит сезон разлук,

И я ухожу красиво.

 

Ты будешь с другим проста,

Ты много получишь счастья,

Исчезнет с души маета

И прежних терзаний ненастья.

 

Все прихоти выполнит он,

К богатству дорогу откроет

А тот кто в тебя  влюблен

Не будет счастливым с другою.

 

Поступки все можно понять,

Они, как земля, постоянны,

Себя от любви отучать

Мы будем по разные страны.

 

Так много на свете разлук,

Так много на свете судеб,

Мы сами родители мук,

Мы сами в себе убудем.

 

 

Но все настоящее – твердь,

Любви умереть невозможно,

И даже угрюмая смерть

Забыть мне тебя не поможет.

 

 

 

 

Озоновые эмоции

 

 

Я реальность купил за сон.

Я опять грозой увлечен.

Ее молнии – как лобзанья,

Расцелуют все мирозданье.

 

Поцелуи – созники губ,

Я навстречу иду им сразу,

И в дожде полоскаю свой чуб

И дышу грозовым я газом.

 

Я грозу к себе в гости впущу,

Чтоб упасть озоневший на травы,

Засыпая, сказать – почему

В этом мире нелепые нравы.

 

Мои мысли пустились в пробег,

Под озон я легко засыпаю,

Я на свете один человек,

Кто реальность на грозы меняет.

 

 

 

 

Ксерокопия мечты

 

Ты – ксерокс моих печалей,

Ты множишь их, хохоча.

И чтобы об этом не знали

Ты утром идешь до врача.

 

 

Врачи – не судьба, а надежда

Которую мыслями мнут,

И тайны, как с бязи одежды,

Надежно они берегут.

 

Любое леченье – утрата,

Кто раньше, кто позже – умрут.

Все тайное станет расплатой,

Расплата – награда за труд.

 

И ты с этим делом знакома,

Но мысли считаешь на вес,

Душа для тебя как оскома,

А тайна – как верный прогресс.

 

Еще одна ночь прилетает.

Все тайны уходят в закат.

Сегодня все вновь погибает

И манит вернуться назад.

 

Но все повторенья зачахнут,

Мечты в твои двери войдут

И звездами мысли запахнут

Когда в мир иной призовут.

 

И множить пустые печали

Не сможет с оскомой душа,

Тебя не напрасно позвали,

Теперь уходи не спеша.

 

 

 

 

 

Запатентованная любовь

    

 

Любовь – попытка получить

Патент на душу

Другого, но позволь спросить

Тебя, что хуже?

 

 

 

Его, как собственность свою,

Используешь как надо,

И твое хитрое – люблю

Ведь для него награда.

 

Но ты поймешь иную суть

Когда тебя другие

Запатентуют и возьмут,

Ты будешь вещью с ними.

 

Не всякий взор – удачный вор,

Не всякий ум – награда,

Но кинуть свой ему укор

Не сможешь ты, нож рядом.

 

 

 

 

 

Радиосердце

 

 

Сорок один.

Прошлое – сплин.

Жизнь свою

Сигаретам дарю.

 

Ум – настроенье.

Сон – как варенье,

Я его ем,

Как Полифем.

 

Сердце включаю.

Страсть принимаю.

Сердце – машина,

К смерти причина.

 

Сердце – приемник,

Елемент съемный,

Время – волна,

Мысли – вода.

 

 

 

А по эфиру

Свет сколесили.

Сердце замрет,

Смерть переждет.

 

Годы мечтаний,

Реки стараний,

Смолкнут, как быль,

Вырастят пыль.

 

Только в природе,

Как в огороде.

Только в народе,

Та же все мода.

 

Знаю – напрасно,

Все теперь ясно,

Сердце как миг,

Но в нем я – велик.

 

 

 

 

 

Армавир - Магадан

     

 

Для встреч не кончится земля,

Помех нет в расстояниях,

К тебе спешу отчайно я

На север, для свидания.

 

Пропеллер ровно мажет высь

Своим занудным рокотом,

А под крылом – подснежный мыс,

На нем гора высокая.

 

Под нею ветер-чародей

Раскинул свои волосы,

Кричит и стонет он злодей

Холодным вьюжным голосом.

 

 

 

Суровый рай, земля снегов,

Могуч твой божий промысел,

К тебе иду без пустяков,

Кубань оставив в помыслах.

 

Две точки крайности свяжу

Я рейсом в Магадан,

И никому не расскажу

Зачем ношу наган.

 

Но сорок первый – не курить

И голод жжет нутро,

Все земли мне не посетить,

Ведь каждому – свое.

 

И пусть спешил я наугад,

Здесь север все простит,

Леса колючие оград

И часовой стоит.

 

Любая жизнь – лишь своя,

Ты для себя – кумир.

И только новая звезда

Иной откроет мир.

 

 

 

 

 

Меню для денег

 

Как прежде, я снова пьян,

Как прежде, мне все подвластно,

Квартира для денег –  карман,

Хотельник свершений напрасных.

 

Карман не жалеет детей,

Они все уйдут на желанья,

Торговец  их прячет скорей,

В иное вселяя их зданье.

 

 

 

 

Подарит железный им дом,

На время запрячет от света,

На товар их сменяя потом,

Не пытая у них ответа.

 

Пойдут они не ко совсем,

Пойдут чтобы стать другими,

Ведь деньги – колеса систем,

Быть нужно ловчее с ними.

 

И жизнь – бумажна, картон.

Я только вину поклоняюсь,

И веру внимаю как звон,

Как только вином наполняюсь.

 

И градус не виден в душе,

Без веры – вы просто несчастны,

Меню брошу я на столе,

Ведь деньги стали мне напрасны.

 

 

 

 

 

Люстра - бабочка

  

 

Ты летала в небесном проеме

И до звезд доставала рукой,

Мысли сытые, мысли о доме

Откатились незримой волной.

 

Месяц плыл над тобою с гитарой,

Он – Анзин, он – хранитель небес,

В облаках, как в ночном будуаре,

Его песни шумели как лес.

 

Он манил тебя, бабочку бара,

Спеть все песни свои про мистраль,

И в янтарном и лунном пожаре

Ощутить потаенную даль.

 

 

 

Ты ему необычной казалась,

Он в тебя захотел заглянуть,

Странным светом ты в нем отражалась,

Странный свет – твоя вечная суть.

 

Руки в стороны, прошлое смыто,

Он ведет тебя в свой будуар,

Навсегда перед ним ты открыта

И струишься как теплый муар.

 

Но не вечно летать и лучиться,

Сердце – люстра погаснет во тьме,

Все что может с тобой получиться

Никому не расскажешь во сне.

 

 

 

 

 

Тарифный генерал

 

 

Секс как сон, иного нет уже.

Он – герой вчерашних обещаний,

Она ждет его без ниглиже

И растет рассадою желаний.

 

Он принес в награду ей свой клин,

Он пришел с войны для оправданья,

Она год не ведала мужчин

И дрожала от его лобзанья.

 

Сон как секс, она довольно спит,

Вся любовь проходит по лимиту,

А ему ведь снова предстоит

Покидать на год свою Эвиту.

 

Ведь война кредита не дает,

Обещанья рвутся как шрапнели,

За любовь свою на год вперед

Заплатил он сексом на неделю.

 

 

 

Военный памфлет

 

 

На карту поставлено много:

Готовь батальоны в поход,

Пехоту веди на подмогу,

Буди обмиревший народ.

 

Довольно оружью томиться,

Пустите его погулять,

С землею и кровью родниться

И жизнь от тел отучать.

 

Нас бой ожидает великий,

Эмблема Ареса горит,

Напористо, глухо и дико

Ормада народа валит.

 

Военная кухня открыта,

Медсестры готовят бинты,

Пока мы еще не убиты,

Скорее, товарищ, в ряды.

 

По карте разбросаны жизни,

На карту потрачена кровь,

Чтоб помнили дети Отчизны

Отцов несвершенную новь.

 

 

 

 

 

Ручная баня

 

 

Ложись на мои ладони,

Укройся мной с головой,

Как книгу, тебя я открою

И буду листать чуть живой.

 

 

 

 

 

Тебя я попарю лобзаньем,

Тебя я омою слюной,

И стоны твои – оправданье

Для бани ручной вот такой.

 

Я знаю ты кончишь не сразу

Попарится в бане моей,

Отдашь мне свою на два раза

И станет приятней мне в ней.

 

Потом ты слегка улыбнешься,

И вряд ли захочешь домой,

И снова покорно загнешься

Пред тем, что я банный герой.

 

 

 

 

 

 

Крылатый крик

(Гимн антиглобалистов)

  

Оставь себя без глупых слов,

Забрось их в хрестоматию,

Пусть не понять нам их основ,

Морали – прочь и мать ее.

 

Пусть грудь от возгласов кипит,

Нам имя – революция,

Протестом разум наш горит,

Бледнеет эволюция.

 

Пусть нам богатство не дано,

Борьба простит нам слабости,

Как умереть – не все равно,

На свете нет нам радости.

 

 

 

 

 

 

Зовет душа в последний бой,

Последний бой с насилием,

Все корпорации – долой!

Долой структур засилие!

 

Сегодня правдой мы сильны

И страхов всех лишенные,

Мы – новой вечности сыны,

Тверды и непрощенные.

 

 

 

 

 

Гудбайконур

  

 

Достаточно капли науки

И «Мир» упадет в океан,

Сенсация – средство от скуки,

Размножит серьезный обман.

 

И будут глаза удивляться,

Ведь чудо – небольше чем миг,

Как будет с небес опускаться

Посланника космоса лик.

 

Растают казахские слезы,

По брату растатив печаль,

Лишь тропиков хищные звезды

На небе запрячутся в даль.

 

Вы можете тоже учиться

На опытах славу стяжать,

Паденье с любым приключится,

Коль цель – только мир удивлять.

 

 

 

 

 

 

 

Наклевывание коллег

 

 

Заплывали на пиво братки

И курили халявный табак,

И чесали о стол кулаки

И искали – кто сегодня дурак.

 

Злобно пялились в дымную тьму,

Озирались на ряды столов,

И глотали пивную струю

И искали глазами козлов.

 

Опрокинули много в себя

Они радости пенной хмельной,

Поглощенная пива струя

Лишь давила на клапан собой.

 

Поглощение пива в пивной,

Вечный поиск дурнее себя,

Кто сегодня не пьет как герой,

Не поймет в мочевом пузыря.

 

Часто ходят коллеги в кабак,

Наслажденью нельзя помешать,

Выходи, кто сегодня дурак,

Мы поможем тебе, твою мать.  

 

 

 

 

 

Груз добавки

 

 

Под ночью запрятался Фредди,

Не Крюгер, а тот, что другой,

Он радостью тайною бредит,

Он знает, что он – не герой.

 

 

 

 

 

 

За фунты – дорожки из чуда,

За правду – иглы и шрицы,

Ему в этом чуде прибудет

Хорошая доза мечты.

 

Не дружит он с пивом и водкой,

Он любит блаженный покой,

Лишь иглы дрожащей походка

Под вены войдут с головой.

 

Попытка догнаться – как тема,

Как тема иное узнать,

И Фредди бросает систему,

Чтоб грузом ей лишним не стать.

 

 

 

 

 

Голод разлуки

 

 

Проснись – я скажу о тебе,

Ты долго мне сердце тревожишь,

Смотри – тень на бледной луне

Бродящие звезды сторожит.

 

Любовью твоею я сыт,

Ее не  возьму я в дорогу,

Пусть голод разлуки хранит

Тебя от любви по-немногу.

 

Но встреча вернет аппетит,

Как память придет повторенье,

Кто голод разлуки хранит,

Не ищет в измене спасенья.

 

 

 

 

 

 

 

 

Инсульт патриота

 

 

Борцы изменяют судьбу,

Цвет крови – в глазах пистолета,

Влюбленных сердец ворожьбу

Лишь видно за кромкою света.

 

Меняется разум во сне,

Отчизна привычек забыта,

Я многое отдал борьбе,

Но разве судьба мной испита?

 

Попробуй заметить, мой друг,

В душе отпечатки свободы,

Как беса, изгнать свой испуг

И страхи на долгие годы.

 

Лишь разум найдет все пути,

Отчизна тебя отвергает

И с запахом сердца дожди

Тебя умереть приглашают. 

 

 

 

 

 

 

Глухие отклики

 

 

Новости гибнут в газетах.

Ты в мир пришел покурить.

Мысли живут в сигаретах,

Многое могут открыть.

 

Сердце всего лишь забава,

Деньги заменят любовь,

Маской покажется слава

И ненадежною новь.

 

 

 

 

Ты испытаешь все время,

Ты весь истратишь табак,

Гордость – тяжелое бремя,

Все в этом мире не так.

 

Жизнь не измерить понятьем,

Свой мир разрушишь ты сам,

Лишь мексиканские братья

В сердце пошлют девять грамм.

 

 

 

 

 

 

Банкрот ума

 

 

Рождается дым в сигарете

И к звездам желает лететь,

Палата больничного света

Не хочет в уме умереть.

 

Придут санитары добиться

Овечьей покорности рук,

Но средство куренья – забыться,

Не видеть и слышать всех мук.

 

И в слух забирается вечность

И память спадает дождем,

Я вижу меж звезд бесконечность,

А в ней – бесконечный проем.

 

И койка больничная меркнет,

В тумане – решетки и пол,

И тела пижамного мерки

Как тени ложатся на стол.

 

Ничто не напомнит о белом,

О белом ирландском черве,

Я заново буду заделан

На новой свободной земле.

 

 

Трепанация души

 

 

1

 

P.S – последних слов приют,

! – предвосхищенье чьей-то боли,

« » - еще нас испытанья ждут,

( ) – не будет в жизни новой роли.

 

? – пока я жив от тяжких дум,

& - совместно с кем-то и навстречу,

, - пытаю фатум, верю в ум

. – но смерть последняя мне встреча.

 

 

 

 

2

 

 

Обнажались звезды, танцевала мгла,

По луне гуляли ураганы,

Налила мне  ночь своего вина

И стелила ложе из тумана.

 

И душа моя на своем посту

Зацвела как лотос под луною,

Одевавались звезды в шелковом дыму

И луна звала уходить с собою.

 

Смена жизни, смена редких поз,

Всем по кругу смертью одеваться,

Цвет души заменит мне погост

Лишь наступит время удаляляться.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Репортаж будней

 

 

 

Люди слов, герои обещаний,

Среди всех обыденных исканий.

Знали вы, что каждый – одинок

Среди вам подобным всем созданий.

 

Вы смеетесь солнцу и деньгам.

Вы питаеетесь последними делами,

Люди будней, мыслью и словами

Вы создали каждый в себе храм.

 

В нем вы молитесь сугобо никому,

И никто – лишь тень что было,

Каждый день идете на войну,

А ко сну ползете как в могилу.

 

Мир меняет краски по часам,

Ваши души вторят им как эхо

И текут ручьями по губам

Капли будней связанные спехой.   

 

 

 

 

 

Божья неволя

(Царга)

 

Беседа с зеркалом. Одна.

Неволя просится в слова.

Она догонит гон и он

Ей вместо веры даст бульон.

 

И мыслям к богу нужно льнуть,

И труден в секту ее путь,

И бог в себе как  сладкий сон,

Любимый к ужину бульон.

 

 

 

И разум в гости не придет,

И будем злом искривлен рот,

Но есть у ней любимый сон

И веры к завтраку бульон.

 

Она поедет на вокзал

Деньгам работы поклониться,

Чтоб снова вечером оскал

Бросать в застигнутые лица.

 

 

 

 

 

Трезвые «Жигули»

 

1

 

 

01 – сижу один

02 – веселия тьма

03 – бодрее смотри

04 – карманы шире

05 – газу поддать

06 – некуда сесть

07 – веселы все

08 – в займы не просим

09 – всюду успеем

013 – не стоит сдаваться

 

Только машины не терпят порядка,

Вся эволюция вышла в «десятку».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2

 

 

Засыпали книги на столике,

Раскудесились ветры весны,

Я преследую белого кролика

В черном зеве глубокой норы.

 

Я не верю в его безразличие

И ныряю за ним с головой,

Все что кроме – наживка двуличия

И не хочет тревожить покой.

 

Пусть я пьян непонятною тайною,

Я уже к тихим дням не вернусь,

И свобода не будет случайною,

Я от хмеля чудес не загнусь.

 

И уже на природу разбавился

Я, не вижу дневной суеты,

Кто от тайны стремленьем заправился,

Тому трезвы всегда «Жигули».

 

 

 

 

 

 

Заметки мудрого мальчика

 

 

В кого не ткни – все сочиняют,

Кого не вспомни – то умен,

Все учат жизни, все все знают,

Но знаю я – все это гон.

 

Зачем на свет я народился,

Зачем покинул я эфир,

Из Бардо на землю спустился

Чтоб снова видеть этот мир.

 

 

 

 

 

Любое знание – попытка

Узнать к чему все и зачем,

Но даже мудрых старых свитках

Ответа нет на свод дилемм.

 

Нирвана нас судьбой корает,

Реальность я сменил на боль,

Но мудрость снова приглашает

Принять мне ум, как чью-то роль.

 

 

 

 

 

 

Запах цвета

 

 

Я серьезность меняю на розы,

Леди Макбет уже не придет.

Смертью может быть каждый тверезый,

Кто по жизни поддатым пройдет?

 

По утрам, в каждой новой квартире,

Я пытаюсь разнюхать цвета,

Что знаменами реют в эфире

И спускаются в сны не спеша.

 

Настроенье  привычное делит

Все оттенки по полкам эпох,

Монокосм в сознание сеет

Молчаливых присутствий горох.

 

Невозможно поверить науке

И материя больше чем стыд,

Все открытия – средство от скуки,

Только запах цветов не открыт.

 

Его слышит и видит не каждый,

Каждый видит не дальше себя,

Лишь себя отрицая отважно,

Он в цветах видит прежнее «я».

 

 

Он в цветах видет мира начало,

Но так хрупка понятия нить,

Все что в жизни ему не хватало,

Он сквозь цвет сможет вновь получить.

 

 

 

 

 

 

 

Грация разлуки

 

 

Какова глубина у разлуки?

Есть ли средство измерить ее,

Жизнь и сердце – большие подруги,

А разлука пророчит свое.

 

Мы в разлуку ныряем от скуки –

Жизнь – капризна, а сердце – слабо,

Расстоянья – надежные муки,

Кто сильнее – то выдержит все.

 

 

 

 

 

 

Доска обвинения

 

 

Хохлова, друг, твои объятья

Я не желаю, знай и верь,

И разводящие понятья

Мне не откроют к тебе дверь.

 

Ты стала черной как колготки

И в злых глазах посеян жмот,

Ты – госпожа случайной водки,

Но не рабочь твой узкий рот.

 

 

 

 

Идешь ты только на халяву 

С любым кто деньгами набит.

Не ищешь ты земную славу

И мысль планами чадит.

 

Пусть обвинения струются

В тебя и твой ленивый рот,

И чтоб тебе не поддаваться,

К тебе милиция придет.

 

 

 

 

 

Явление похмеления

 

 

Я водкой сегодня обижен,

Я дымом сигар обойден,

В монахи похмелья подстрижен

И в рекруты сплина зачтен.

 

Лениво плетутся минуты,

Уныл мой мутнеющий глаз,

Увы, мои мысли погнуты

И сам я утих и погас.

 

Как мухи, на мне тени рока,

По сердцу противно ползут.

И ложат печати порока,

И в море Эреба зовут.

 

Но я – не предплужник мученья

И сну поклонюсь как приор,

Чтоб в сладкий момент пробужденья

Мне трезвость открыла простор.

 

 

 

 

 

 

 

Служба мироздания

 

 

Хобниль, Кан-Цик-Наль и Сак-Кими

И мудрый их брат – Хосан-Эк,

Сегодня вы стали другими,

Ведь к вам пришел я, человек..

 

Вы держите небо так крепко,

Что жить позволяете нам,

Символикой яркости цепкой

Роняете звезды к долам.

 

Опоссум циничен и дерзок,

Улитка – неспешно проста,

Мудра черепаха – слов предок

И зорче всех – игуана.

 

Вы полны присутствием духа.

Вы слиты игрою цветов,

И космос протяжно и глухо

Вам дарит все смыслы основ.

 

Четыре угла как святыни,

Кто выбрал вас мир охранять,

И ветром забытой латыни

Сердца наши сном окрылять.

 

Я верю, что где-то над вами

Такие же братья живут,

Иные пространства веками

Они для творца берегут.

 

Вся оптика мифов мутнеет,

Вы – гениии нашей земле,

Кто явь покидает быстрее

Расскажет о нас вам во сне. 

 

 

 

 

 

 

Состояние

(Вместо послесловия)

 

 

По снам попробуй погулять,

О возвращение – забудь!

В привычном – новое узнать

Любая вынуждена суть.

 

Жизнь – воспитание души,

Мы все стучимся к небесам,

Любое дело совершит

Простая вера в чудеса.

 

Любая вера – как парик,

Ее мы мерим просто так,

Без чуда ты – уже старик,

А с ним – уверенный чудак.

 

Чем глубже сон – мутнее явь,

Сам человек себе как лесть,

Любое прошлое – оставь,

Свободой станет твоя честь.

 

Попробуй быть сильней себя,

Парик тебе уже не нужен,

Твоя судьба – не для тебя,

Ты верой новою разбужен. 

 

И вот тогда к тебе придет

Последний помысел героя

И веру в правду принесет

И ты ее душой накроешь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

На  главную